– Конечно нет, но это будет очень неплохое начало. – Хмыкнула я, чувствуя, как вокруг нас вновь нарастает та странная энергия.

Испугавшись нового приступа необъяснимого романтизма, резко став серьезной отстранилась и прямо спросила: 

– Вот только зачем тебе меня успокаивать? – настолько стремительная перемена во мне озадачила оборотня, но он спокойно остался стоять на месте, не пытаясь больше прикоснуться. Видимо начинает привыкать к моим заскокам. Потому я продолжила давить: – Можно было бы вспомнить о твоём чувстве вины, но ты уже показал, что такая ведьма как я подобного не достойна. Тогда в чём же причина столь резкой перемены? Зачем ты вообще сюда пришёл?

Простые вопросы, но ответы на них могли оказаться очень важными. Если сейчас Кириан взорвётся и уйдёт, я продолжу над ним издеваться, при этом с куда большей жестокостью. Зачем? Мне бы кто объяснил...

– Ты сильная, – прозвучал спокойный ответ, заставивший меня неверяще посмотреть на оборотня. Ведь я действительно ждала, что он оставит меня наедине с этими вопросами. Однако Кириан продолжил меня удивлять: – При этом, чтобы получить эту силу ты упорно трудилась. Там на полигоне каждое твоё движение, каждое заклинание демонстрировало, как много труда ты вложила в свои навыки. – Слишком откровенный оборотень воспользовался моей растерянностью и, приблизившись, сам прикоснулся ко мне, тихо добавив: – Но больше всего меня поразило то насколько с такой силой можно быть хрупкой и слабой.

Мне нравилось чувствовать прохладные пальцы на моей щеке, слышать морозный аромат, исходящий от оборотня, но кое-что в его словах меня напрягло.

– Я не люблю когда меня называют слабой.

Разглядывая моё хмурое лицо, Кириан улыбнулся лишь уголками губ и уточнил:

– Врождённая гордость?

– Нет, – ответила, покачав головой, – приобретённая самоуверенность.

Хриплый смешок в исполнении такого непонятного парня опять отключил мой мозг. Иначе с чего бы я спокойно позволила себя поцеловать? Но прикосновение чужих губ было настолько приятным, что мне просто не хотелось думать и анализировать.

Отдавшись ощущениям, даже не заметила, как обняла Кириана за шею, прижимаясь ближе. Его вкус не просто пьянил, он сводил с ума заставляя жалеть о том, что мы мало целовались. Надо поспешно исправлять это недоразумение, пока морозный оборотень находится достаточно близко.

Едва меня начало поглощать возбуждение дверь в раздевалку скрипнула, привлекая внимания. Я уже хотела было швырнуть какой-то пакостью в не прошеного гостя, но резко передумала услышав:

– На твоём месте я бы этого не делал, – холодный, трескучий голос принадлежал моей второй жертве. 

Разорвав поцелуй, мы одинаково недовольно посмотрели на высокую фигуру волчьего куратора в дверном проёме. Стальные глаза Дамиана сейчас больше напоминали грозовые облака, и я поняла, что будет весело.

Глава 18. Ведьма и самый дорогой человек

В печи потрескивал огонь, наполняя маленькую уютную кухню теплом. Полуприкрыв глаза я наблюдала, как тихо плывут снежинки за толстым стеклом, пока меня одолевали мрачные мысли. Локоть уже ныл, но мне  было лень отрывать щеку от нагретой ладошки, чтобы поменять руку, которой я опиралась на дубовый стол. И пусть это место всегда было моей крепостью, сейчас здешняя атмосфера тепла не спасала меня.

Дверь чёрного входа натужно хлопнула, закрываясь за крупной фигурой хозяйки этого домика. Она, смешно фыркая, стряхнула с необъятного платка снег, потом смела его с покрытой тряпицей корзинки, постучала подбитыми мехом сапогами о плетёный коврик и только после этого заметила меня. В серых глазах засветилась радость, но она испарилась, едва стало понятно, что я не в духе:

– Ведочка, что-то случилось? – раздался обеспокоенный голос. 

Раз уж приветствие не задалось, то можно сразу перейти к сути – решила я и со всей серьезностью спросила:

– Мам, скажи честно: я ужасна? 

Светлые брови моей приёмной матери нахмурились, делая ещё более явными и без того глубокие морщины. Она не понимала о чём речь, и я уточнила: 

– Как человек, я ужасна?

По кухне прокатился тяжелый вздох, и мама стала разуваться – судя по запаху выпечки из корзинки, она выбегала к подруге-соседке – попутно рассуждая:

– Для начала,  мне кажется глупой затеей сравнивать элетари с обычными людьми без магии...

– Хах, – грустно усмехнулась я, перебивая мать, за что в меня вонзился осуждающий взгляд, но я не впечатлилась и продолжила, – ты и о древнем названии моей расы узнала лишь после того, как нам на лекции об этом рассказали. Очень немногие в курсе, что с людьми у нас общее только строение тела.

Вообще это название никто не скрывал. Всем проще называть нас ведьмами да ведьмаки, чем какими-то чудными «элетари». Тем более раз мы, как ни посмотри, похожи на людей, лучше уж сделать вид, что мы просто люди с магией. Так куда безопаснее.

Пока мои мысли опять унеслись не в то русло, мама сбросила с себя плащ и приблизилась ко мне. Тряпица с корзинки была сдёрнута, выпуская наружу сладкий запах пирожков, и, просвистев, не больно хлестнула меня по предплечью, захватывая при этом часть спины. Поморщившись, смиренно приняла кару.

– Не перебивай мать, – шлепнули меня полотенцем ещё разок для профилактики и продолжили. – Я-то знаю правду, потому и говорю, что глупо сравнивать себя с людьми. Но раз тебя так волнует ответ именно на этот вопрос, то я кое-что тебе  скажу. – Мамино румяное лицо разгладилось, и она с кряхтением сев на стул рядом со мной серьезно сказала: – Поверь, плохой человек никогда не задумается о том, насколько он ужасен. Именно уверенность в своей безгрешности делает нас плохими людьми.

На душе после этих слов стало чуть спокойнее.

Я всегда прислушивалась к словам матери. Всё же когда она взяла меня к себе, ей довелось многое повидать за свои тогда почти сорок лет. Теперь же, глядя на её седые пряди я была не рада нашей разнице в возрасте – люди живут гораздо меньше нас и магией её жизнь мне надолго не продлить.

Чтобы хоть как-то развеять свернувшуюся в груди тоску я, пожалуй, слишком наигранно весело фыркнула:

– Ты сейчас просто взяла и морально растоптала по-настоящему хороших людей, которые стараются жить правильно.

Мама хмыкнула и, махнув рукой, задиристо спросила:

– Правильно? Так у каждого своё правильно и оно не всегда верное. – Я усмехнулась, принимая её сторону, за что мама погладила меня по лежащей на столе ладони и тепло продолжила: – Детка, ошибаются все без исключения. Просто кто-то учится на своих ошибках, становясь при этом лучше, а кто-то упорно гнёт свою линию.

Радоваться я не спешила, потому что наш разговор был пока слишком абстрактным. И чтобы очистить зачатки совести я уточнила:

– То есть ты не считаешь меня плохой? – мама покачала головой в ответ. – Даже если будешь знать, что за последнее время я обидела многих и не раскаиваюсь в этом?

Последние слова ей не понравились, но она предусмотрительно не стала сразу ругаться. Поднявшись из-за стола, мама направилась к печи со словами:

– Видимо разговор будет долгим. Заварю-ка я побольше чая, чтобы его хватило, пока ты будешь рассказывать обо всём, что успела натворить за эту неделю.

Раз уж я пришла сюда с твёрдым намерением получить совет необходимо быть откровенной.

Рассказ и правда оказался долгим, но только потому, что я не стала ничего утаивать. Правда пришлось покорно стерпеть ещё два удара полотенцем: один, когда рассказал о том, каким образом заставила накинуться новых студентов на моих одногруппников, а второй после чистосердечного признания в желании стравить парочку оборотней. Между прочим, это желание очень усилилось из-за случая в раздевалке после дуэли с Рейной.

Когда на самом интересном месте в наш жаркий уголок ворвался Дамиан, я скорее еще больше завелась, чем растеряла настрой. Даже его грозовой взгляд меня не остудил тем более после слов неожиданно упрямого и своевольного Кириана: